|
Великий Четверток |
Стихи во Священное умовение:
Оумывает учеников в вечер Бог ноги:
Егоже нога попирая бе во едеме прещение древле.
На таинственную вечерю стихи:
Сугубая вечеря, Пасху бо закона носит:
И Пасху новую, кровь, тело Владычнее.
На преестественную Молитву стихи:
Молитва и страшилище, труды кровей:
Христе лицу яве моляся.
И Пасху новую, кровь, тело Владычнее.
Смерть, врага прельщая в сих.
На предательство стихи:
Что требе ножей? что древес людолестцы,
На хотящаго умрети во избавление мира?
Во Святый и великий четверток, иже вся добре счинившии Божественнии отцы, другъдругоприимательно от Божественных же Апостол, и Священных и Божественных Евангелий, предаша нам четыре некая праздновати: Священное умовение: тайную вечерю: предание яве еже по нам страшных таин: преестественную Молитву, и самое то предательство: понеже бо еврейская фаска по пятце жретися имяше. Бяше же убо прикладно, образованию последствовати и истине, в том яве и еже по нам пасце жретися Христу, предварив Господь наш Иисус Христос, якоже Божественнии отцы глаголют, действует тую со ученики в вечер четвертка. той бо вечер и пяток весь, един день у еврей вменяется: сице бо они числят нощеденство глаголюще. Действова убо сию и тогда [якоже реша нецыи] со ученики по закону, ихже един есть и Божественный златоуст. Первое просто стояще, и опоясани, в сапоги обувени, жезлы подпирающеся, и ина елика закон повелевает, да не законопреступен вознепщуется. Сия бо зеведей уготова: сей бо скудель носяй воды, якоже великий глаголет афанасий, аще инии инако о сем реша. Потом же учеником совершеннейшая показуя, и еже по нам Пасхи таинство предает на горнице, уже нашедшей нощи. Вечери бо, глаголет, бывшей, возлеже со двеманадесять. Зри же, яко не сие бяше законная пасха, вечеря бо и возлежание, и хлеб, и вода: тамо же вся печена огнем, и безквасна. Прежде же начатия еже вечеряти, [сице бо глаголет Божественный златоуст] от вечери востает, и полагает низу ризы, и воду во умывальницу вливает сам самодействуяй вся, вкупе убо иуду усрамляя, вкупе же и другим учеником воспоминая, еже старейшинства не искати. якоже и по умовении наказует, глаголя: хотяй быти первый, да будет всех последний, самого себе положив во указание. Является же, яко прежде всех иуду умы Христос, безстудне председша: последи же к Петру приходит: сей же тепльший иных сый, учителю возбраняет, и оставляет паки зельнее. Оумыв убо их ноги, и возвышение преславное смирением показав, взем ризы паки, и возлег, наказует их любити друг друга, и старейшинства не искати. Ядущым же им, и о предательстве вводит начало. Мятущымся же о словеси учеником, глаголет Иисус Иоанну единому тайно: емуже аз омочив хлеб подам, той есть предаяй мя. Аще бо бы ведал петр слово, аки сый иных тепльший, иуду убил бы бяше. И паки: омочивый со мною в солило руку: якоже обоя быша. Таже мало что оставль, взем хлеб, глаголет: приимите, ядите, и чашу подобне: пийте от нея вси, рек, сия есть кровь моя новаго завета, сие творите в мое воспоминание. обаче и сам сие творя, ядяше и пияше с ними. Зри же, яко хлеб глаголет тело свое, а не опреснок: да постыдятся убо иже жертве опреснок приносящии. По хлебе же вниде во иуду сатана: искушаяй бо его прежде, ныне всеконечно в него вселися. И изшед, глаголет: сложение положи архиереем, да предаст его им на тридесяти сребреницех. Оученицы же по вечери изыдоша на гору елеонскую, в некое село, глаголемое Гефсимани. По мнозе же глаголет им Иисус: вы вси соблазнитеся о мне в нощи сей. Петр же рече: аще и вси, аз не отвергуся тебе: бяше же позде, сиречь глубоконощие. Он же глагола: прежде даже не возгласит петель дващи, отвержешися мене трижды, еже и бысть. боязнию безмерною петру яту бывшу: Богу немощное показующу естества, и купно понеже вселенную ему вручи, да от своего естества удобоводительное разумев, милостивен будет к согрешающым: обаче трикратное Петрово отвержение, всех человеков грех к Богу изъобразоваше. Первое, заповедь юже преступи Адам. второе, писаннаго закона преступление. третие же, самое воплощение слова: еже паки последи Спас трегубым покаянием исцели: за еже, Петре, любиши ли мя, трижды изрещи. По сих же глаголет учеником, [человеческое показуя, яко страшна всем смерть] прискорбна есть душа моя даже до смерти. И прешед яко камене вержение, помолися трикраты, рек: Отче мой, аще не возможет чаша сия прейти от мене, аще ю не пию: да будет воля твоя. И паки: Отче, аще мощно, да мимо идет от мене чаша сия? Купно убо яко Человек сие глаголя, купно же и диавола преходя хитростно: яко да непщуя и онаго человека быти, за еже негли боятися, смерти ради крестныя не пресечет таинства. Возвращься же и обрет ученики сном погружены, к Петру обращается, сице глаголя: ни единаго ли часа возмогосте побдети со мною? сиречь, ты глаголяй даже и до смерти подвизатися, сице сонствуеши с прочими. Пришед же об он пол потока кедрскаго, идеже бе вертоград водворися тамо со ученики своими. Часто же тамо приходити обычай имеяше. тем и Иуда ведяше место: иже неких от воин взем, и народу последующу, прииде на Иисуса, дав им лобзания знамение. Сие же рече, занеже многажды удержан быв, неявлен от среды их прохождаше: якоже и зде сам Христос прежде исходит к ним глаголя: кого ищете? они же его и еще не познаваху, не бо нощь претыкания бяше, светила бо беша, глаголет, и свещы горящя, и страхом падше отлучишася, и паки пришедшым сам отвещаваше. Иуде же сотворшу сложение, Христос глаголет: друже, на немже еси, сиречь, на неже пришел еси иудо, Благовременно есть. И паки глаголет: яко на разбойника ли изыдосте со оружием и древесы яти мя? В нощи же приидоша, да не некая молва от народа будет. Тогда теплейший Петр извлек нож, от вечери бо бяху к сицевым уготовлени, архиереева раба малха именем поразив, десное ухо отсече. Ведяше же Иисус, яко архиерее рекут: не добре закон слышаше и учаше: возбраняет убо Петру Христос, яко не добро есть послушнику сущу Духовнаго мужа, меча употребляти: малхово же ухо исцеляет. Емше же убо Иисуса, связана приводят на двор архиереа анны, иже бе тесть Каиафы: тамо бо бяху вси собрани на Христа гласящии, фарисее и книжницы. Зде яже на Петра от отроковицы, отвержение его бывает, и нощи посреде иждившейся, петель возгласи третие: он же помянув восплакася горько. И времени уже ко утру пришедшу, от анны ко архиерею Каиафе Христа приводят, идеже и оплевание прият, и лжесвидетели воззвани быша: и озаряющу дню к Пилату его посылает Каиафа. Приведшии же его, глаголет, не внидоша в претор, да не осквернятся, но да ядят Пасху. Собираются убо, яко беззаконно негли архиереи и фарисеи тогда содеяша преложивше пасху, якоже глаголет Божественный златоуст: в нощь бо ону подобаше им тую ясти, но Христова ради убийства преложиша. А яко тогда должно бяше им ясти ю, яви Христос, прежде вечерю нощию ядый, таже тайнонаучив совершенным: или яко в законном образе подобаше, якоже речено бысть, и истине быти: Иоанн бо прежде праздника глаголет Пасхи. Сих ради всех бывших в четверток, и нощь его тогдашную и мы празднуем, поминание страшных и неизреченных дел оных и деяний со страхом творяще. Неизреченным твоим благоутробием Христе Боже наш, помилуй нас, аминь.
