В 1949 г. исполнилось 40 лет со дня смерти выдающегося русского музыкального деятеля Степана Васильевича Смоленского; в 1948 г. — сто лет со дня его рождения. Эти две даты являются поводом для воспоминаний о его жизни и деятельности.
Имя С. В. Смоленского, как композитора — перелагателя знаменных роспевов, хорошо известно каждому хоровому церковному певцу. Великую и сугубую ектений знаменного роспева в переложении С. В. Смоленского поют почти в каждом церковном хоре; его стихиры Пасхи знаменного роспева считаются образцовыми. При несомненном композиторском таланте и обширных музыкальных знаниях, у С. В. Смоленского сравнительно немного печатных музыкальных произведений. Кроме ектений и стихир Пасхи, он написал и напечатал «Главнейшие песнопения Божественной Литургии, молебного пения, панихиды и всенощного бдения», великий прокимен: «Кто Бог велий...», панихиду и некоторые другие. Главнейшие достоинства его переложений заключаются в том, что они с безусловной точностью воспроизводят мелодии обиходов. Гармонизация их проста и строга, без тех «сомнительного свойства архаизмов, которые специалистам могут казаться интересными, но, в сущности, для слуха невыносимы. Гармонизация С. В. Смоленского сплошь благозвучна и прозрачна и местами возвышается до редкого изящества» (С. А. Рачинский — «Русское Обозрение» 1894 г., март, стр. 172).
Эта характеристика музыкальных произведений С. В. Смоленского, сделанная известным педагогом С. А. Рачинским, выражает общий взгляд на произведения С. В. Смоленского.
С. В. Смоленский был не только композитор. Он был музыкальный теоретик и историк русского церковного пения, археолог, педагог и крупный общественный деятель. Среди современников С. В. Смоленского трудно указать другого деятеля церковного искусства, который совмещал бы в себе столько дарований, сколько имел С. В. Смоленский, и чья деятельность была бы так же широка и многоплодна, как деятельность С. В. Смоленского.
С. В. Смоленский родился в 1848 г. в г. Казани. Там он окончил гимназию и университет (по юридическому факультету). Специального музыкального образования С. В. Смоленский не получил, но с детства любил церковное пение и проявлял большие способности к пению и музыке. Будучи студентом, он участвовал в студенческом хоре, пел вторым басом, хорошо играл на скрипке, управлял студенческим хором и выступал на студенческих концертах в качестве дирижера.
По окончании университета С. В. Смоленский поступил в судебное ведомство. Ничто не предвещало в это время в нем будущего замечательного музыкального деятеля. Казалось, он будет дилетантом, не более, но любовь к церковному пению и музыке пересилила все.
Пробыв три года на службе в судебном ведомстве, С. В. Смоленский решил навсегда оставить его. Он сдал экзамен при университете за весь курс филологического факультета и поступил преподавателем в Казанскую учительскую семинарию, где в то время трудился известный деятель-энтузиаст по просвещению некоторых национальных меньшинств, тогда называвшихся «инородцами», Н. И. Ильминский, переводчик богослужебных книг на татарский язык, автор многих книг и статей, относящихся к его просветительной работе.
С этого времени начинается музыкальная деятельность С. В. Смоленского, которой он отдал все свои силы, всю свою жизнь. Все его" труды вытекали из его любви к национальной церковной музыке и диктовались самой жизнью.
В Казанской учительской семинарии был хор; С. В. Смоленский сразу стал во главе его. В то время не было для мужского хора ни подходящих нотных партитур, ни руководства для обучения пению. Среди учащихся были татары, черемисы, чуваши, мордвины. По примеру и призыву Н. И. Ильминского, С. В. Смоленский написал для них ряд обиходных партитур. Памятником его серьезного и ревностного отношения к преподаванию пения остались его статья «Заметка об обучении пению в учительских семинариях и сельских хорах» (Журнал: «Семья и школа» 1881 г., № 1) и, главным образом, составленный им «Курс хорового пения» в двух частях, для учителей начальных школ.
В 1-й части Курса содержатся правила пения, ряд голосовых упражнений для певцов и сведения о начальных основаниях гармонии. Во 2-й части Курса помещены избранные С. В. Смоленским церковные песнопения для хора. В предисловии к Курсу С. В. Смоленский так определил задачи его: «Изучение главных оснований гармонии и ясное понимание самых простых музыкальных построений дает возможность учащимся хоровому пению не только сознательно изучать музыкальные произведения, но и получать истинно художественное наслаждение. Без знания начал гармонии хоровые исполнители успевали ознакомиться обыкновенно каждый только со своей партией, запоминая вскользь партии других голосов; наслаждения таких исполнителей вызываются лишь слуховыми ощущениями, а не полным ясным сознанием красоты формы и содержания исполняемого произведения; они не могут точно судить о достоинстве музыкального сочинения как в целом, так и в частности» (Смоленский, «Курс хорового пения», стр. 1).
В предисловии ко 2-й части Курса С. В. Смоленский писал, что здесь он хотел дать образцы простой, изящной и строго церковной гармонизации. Задача занятий с церковным хором заключается в том, чтобы «приучить певцов к свободному, искреннему выражению религиозных чувств в пении богослужебном, достигнуть этой цели не артистическим исполнением, не блестящим составом голосов в хоре, не вычурным. бьющим на эффект исполнением оттенков, а теплым религиозным чувством, искренним пением — молитвой» (Там же, стр. 140).
«Курс хорового пения», журнальные статьи, ярко свидетельствующие о таланте и правильном понимании С. В. Смоленским церковного пения, обратили на него внимание церковных деятелей. С. В. Смоленский был приглашен в комиссию при Св. Синоде по обсуждению программ церковного пения для школ и в течение ряда лет состоял постоянным справщиком нотных изданий Св. Синода.
Близкое ознакомление с обширным церковнопевческим богатством. заключающимся в церковных Обиходах, вызвало у С. В. Смоленского желание и решение основательно изучить русские крюковые нотные рукописи. С этой целью С. В. Смоленский сначала научился от старообрядческих певцов пению по крюкам, а затем занялся изучением нотных крюковых рукописей Соловецкого монастыря, хранившихся тогда в библиотеке Казанской Духовной Академии. В 1887 г. С. В. Смоленский в академическом журнале «Православный Собеседник» поместил статью: «Общий очерк исторического и музыкального значения певческих рукописей Соловецкой библиотеки».
В том же 1887 г. С. В. Смоленский выпустил в свет другую работу:: «Краткое описание древнего (XII–XIII веков) знаменного ирмолога, принадлежащего Воскресенскому, «Новый Иерусалим» именуемому, монастырю».
В 1888 г. С. В. Смоленский напечатал свой замечательный труд, имеющий громадное значение для изучения знаменного пения и характеристики древнерусского певческого искусства: «Азбука знаменного пения (Извещение о согласнейших пометах) старца Александра Мезенца».
Старец Александр Мезенец был председателем Комиссии после Московского Собора в 1667 г. по исправлению текста богослужебных книг. А. Мезенец составил руководство для чтения знамен и озаглавил его: «Азбука певчая».
С. В. Смоленский тщательно проверил по сохранившимся рукописям текст «Певчей азбуки» и поместил исправленный, отредактированный им, текст «Певчей азбуки» в начале своей книги. Затем на целом ряде примеров, объяснений, примечаний С. В. Смоленский показал различное применение и значение знамен. В конце книги С. В. Смоленский приложил ряд параллельных таблиц крюковых записей, относящихся к разным векам и наглядно свидетельствующих о развитии и постепенном музыкальном совершенствовании древних русских церковных мелодий.
«Этот капитальный труд С. В. Смоленского, — по отзыву известного исследователя церковного пения свящ. В. М. Металлова, — во всех отношениях расширил круг существовавших познании в области крюков и углубил взгляд исследователя в самую сущность крюковой системы нотописания» (Свящ. В. М. Металлов, «Очерк истории православно-русского церковного пения». Изд. 3-е, стр. 174). Кроме того, указанный труд С. В. Смоленского дал полную возможность всем интересующимся древним пением музыкантам, историкам и археологам понять крюковое древнее пение и приступить к дальнейшему его изучению.
В 1889 г. С. В. Смоленский был приглашен на должность директора Синодального училища церковного пения в Москве и одновременно профессором Московской Консерватории по кафедре истории церковного пения. В эти годы он проявил себя как выдающийся педагог, организатор, историк и археолог.
По инициативе С. В. Смоленского, Синодальное училище было преобразовано в девятилетнее средне-учебное заведение, а преподавание музыкально-теоретических предметов было поднято до уровня программ Консерватории. В состав преподавателей Синодального училища С. В. Смоленский пригласил талантливых педагогов, разделявших его взгляды на древнецерковные роспевы. В училище царила высокая музыкальная атмосфера любви к древним национальным церковным роспевам. Из стен училища времени С. В. Смоленского вышло много талантливых композиторов и музыкальных деятелей, проникнутых глубокой любовью к родной старине. Синодальный хор по своему составу, по выбору песнопений и качеству исполнения был поставлен при С. В. Смоленском на образцовую высоту и стал живым образцом художественного национального церковного пения.
Горя желанием шире показать русскому обществу красоту национальных церковных мелодий, в которых, по твердому убеждению. С. В. Смоленского, выразились «задушевнейшие русские мысли во вдохновении религиозном», С. В. Смоленский организовал ряд исторических концертов в исполнении Синодальным хором и составил вступительные к концертам программы. Кроме того он написал статью «Обзор исторических концертов» (Москва, 1895 г.), в которой дал краткий, но весьма содержательный очерк истории церковного пения в России, выяснил рост певческих идей в церковном пении с древних времен, размеры разных влияний на русское церковное хоровое пение и, наконец, показал развитие его музыкальных форм.
Несмотря на множество дел по должности директора училища, С. В. Смоленский не прервал своих историко-археологических занятий по древней церковной музыке. Плодом его личных напряженных трудов явилось собрание им из разных монастырей и церквей свыше 1000 экз. нотных рукописей. Этим своим замечательным трудом С. В. Смоленский сохранил от гибели множество редчайших памятников музыкального развития в России. Собранные нотные рукописи он передал в библиотеку Синодального училища, систематизировал их и описал в брошюре: «О собрании русских древнепевческих рукописей в Московском Синодальном училище церковного пения» (Москва, 1899 г.).
В 1901 г. вышел в свет труд С. В. Смоленского: «О древнерусских певческих нотациях», в котором, после обзора различных способов записей древнерусских напевов, С. В. Смоленский сделал великое открытие о самостоятельном развитии русского церковного пения и крайне незначительном влиянии греческой музыки на развитие наших церковных роспевов. К этому выводу С. В. Смоленский подходил с большой научной осторожностью. Еще в 1893 г. в статье: «О русском церковном пении. В ответ г. Миссаелидесу, протопсалту церкви св. Фотинии в Смирне» («Церковные Ведомости» 1893 г., № 9) Смоленский высказал мысль о самостоятельном развитии русского церковного пения. Решительнее он об этом говорил в «Азбуке знаменного пения» и со всей определенностью в «Нотациях», придя к этому выводу в результате напряженного и тщательного изучения древнерусских рукописей.
Для того чтобы лучше понять значение открытия С. В. Смоленского следует представить себе, какие, были взгляды на это до него.
До С. В. Смоленского существовал взгляд, что русское церковною пение есть копия византийского пения, что построение его основано на византийской теории музыки. Так утверждал проф. Московской. Консерватории прот. Д. В. Разумовский, автор книги «Церковное пение в России». Все наше пение, — учил он, — построено на началах древнегреческой музыки. Наши гласы, — по Д. В. Разумовскому, — то же, что древнегреческие лады. Подобно тому, как греческие лады отличаются один от другого положенными в их основу тетрахордами, так же различаются и наши гласы. В каждом гласе есть господствующий звук, около которого движутся остальные звуки. Кроме господствующего звука, к приметам всякого гласа относится конечный звук, которым всегда кончается мелодия известного гласа.
Рассуждения прот. Д. В. Разумовского подкрепил Ю. Арнольд, автор двух трудов: 1) «Теория православного и церковного пения вообще» и 2) «Гармонизация древнерусского пения по эллинской и византийской теории и акустическому анализу».
Ю. Арнольд, приняв с полной верой взгляд Д. В. Разумовского, изучил древнегреческую музыку по сочинениям Пифагора, Эвклида, Клавдия и Птоломея и, найдя некоторые совпадения мелодий знаменного роспева с византийскими ладами, решил, что им найден путь к установлению происхождения нашего древнерусского церковного пения. Ю. Арнольд заявил, что наши восемь гласов есть копии восьми греческих ладов и гармонизировать наши гласовые мелодии надо на основе византийской теории и на акустическом анализе. Теория прот. Д. В. Разумовского и Ю. Арнольда прочно утвердилась.
Вслед за прот. Д. В. Разумовским и Арнольдом другой крупный исследователь русского церковного пения прот. И. Вознесенский в свое» книге: «О церковном пении Православной Греко-Российской Церкви... Большой знаменный роспев» (Киев, 1887 г.) уже смело утверждал, что «русское церковное пение в построении основных своих мелодий строго следует законам византийской музыки, основанной на древнеэллинском искусстве. Один из таких законов есть закон церковного осмогласия... Древним известно было восемь различных ладов, т. е. восемь различных по своему строю или последовательности интервалов, звуковых лестниц, построяемых на какой угодно. из 15-ти известных тональностей. По образцу их приемлется столько же и таких же различных октавных рядов, или гласов, построяемых только в двух тональностях — лидийской и гиполидийской (pe минор и ля минор)» (стр. 39). Эти взгляды вошли в учебники по церковному пению для духовных семинарий, и учащиеся с большим трудом заучивали сложную систему византийского осмогласия в применении к нашему осмогласию. Так было до С. В. Смоленского. С. В. Смоленский первый открыл, что теория прот. Д. В. Разумовского и Ю. Арнольда — ложная, механическая, и доказал это.
Наши гласы, по утверждению С. В. Смоленского, характеризуются не по их конечным и господствующим звукам, а по их попевкам, т. е. по мелодическим строкам гласа (или лада). «В старое время русское певцы смутно понимали или едва догадывались о тоновых отношениях звуков разных гласовых гамм, вероятнее же, совсем не знали их и не обращали на то никакого внимания. Мелодический же склад напевов каждого гласа, без сомнения, им был известен вполне твердо; ухо певца, конечно, различало взаимные отношения напевов разных гласов вполне безошибочно. Это подтверждается множеством попевок, или характерных для одного гласа, или сближающих сродномузыкальные гласы, или указывающих временное удаление напева в какой-либо другою глас». (С. В. Смоленский. «Азбука знаменного пения», стр. 50).
«Если теоретическое построение древнерусского знаменного пения, как, например, разделение на гласы, аналогичное с греческими гласами, употребление «подобнов», разделения на строки и усвоение некоторых названий знамен носит, конечно, печать греческого влияния и науки, то мелодическое развитие напевов и развитие знаменной системы, несомненно, русского происхождения» (Там же, стр. 32–33). Это подтверждается и тем, — как указал С. В. Смоленский, — что «в «Певчей азбуке» А. Мезенца нет никаких византийских терминов, никаких указаний на эллинские лады, нет слова «тетрахорд», нет даже упоминания о господствующих и конечных звуках в гласах. Наоборот, непременным признаком гласовых отличий считались мелодия гласовых строк, их последовательность и их ритм» (Там же, стр. 33).
История происхождения и развития древнерусского знаменного роспева, по С. В. Смоленскому, объясняется так.
Древнерусские певцы, усвоив типичные и характерные для каждого гласа музыкальные обороты принятого от греков осмогласия, — в дальнейшем, не зная сложной системы греческого осмогласия и теории византийских ладов, по своему художественному вкусу изменяли, перерабатывали их и роспевали на них новые тексты. Этот творческий художественный процесс переработки и развития музыкальных роспевов продолжался в течение веков, из рода в род, и в нем принимал участие-весь народ. Вследствие этого мы можем смело утверждать, что наши древнерусские церковные мелодии есть исключительно национальное творение.
Для понимания их строения следует обращаться не к византийским ладам, а к народным песням. В статье: «О ближайших практических задачах в области русской церковнопевческой археологии» С. В. Смоленский уверенно сказал, что «археология может дать будущей русской музыке самое лучшее подспорье, сблизив русскую мирскую песнь с церковнопевческой и открыв художникам средство для выхода на новую и верную дорогу. Уже чувствуется надобность разобраться в законах строения родной красоты. Простое сближение церковной и мирской песни не может не осветлить нам подробностей и в самом церковном пении. Дальнейшее же сближение должно дать новый мелодический материал, расширить горизонт наших музыкантов» (стр. 2).
В 1901 г. С. В. Смоленский был назначен директором Петербургской Придворной Певческой Капеллы, но пробыл в этой должности недолго. Его идеи — борьба с волнами неметчины и итальянщины в нашем церковном пении и решительный поворот в сторону развития национальных роспевов — были встречены в Капелле равнодушно и несочувственно. С. В. Смоленского не поняли и не оценили. Не обладая мягкой настойчивостью характера, часто весьма необходимой для успеха дела, С. В. Смоленский, после ряда столкновений с начальством Капеллы, ушел из нее в 1903 г.
После ухода из Капеллы С. В. Смоленский занимался научной и общественной работой. «Общество любителей древней письменности», членом которого он давно состоял, избрало его своим председателем. В этом обществе С. В. Смоленский прочитал ряд ценных докладов по открываемым им новым данным из истории русского пения.
В 1906 г. С. В. Смоленский возглавил заграничную научную экспедицию, организованную Обществом любителей древней письменности, на Афон и в Софию для изучения древних греческих и болгарских нотных рукописей. Свою поездку С. В. Смоленский описал в статье: «Из дорожных впечатлений» и привез более 2 000 фотоснимков с греческих рукописей IX–XI вв., в которых он надеялся найти ключ к пониманию самых древних русских рукописей так называемого кондакарного знамени XII–XIII вв. Результаты своих трудов по изучению кондакарей С. В. Смоленский опубликовал в статье: «Несколько новых данных о так называемом кондакарном знамени и кондакарях XII–XIII вв.».
В 1906 г. Петербургский Университет пригласил С. В. Смоленского для чтения лекций по истории русского пения.
С. В. Смоленский оказал ценные услуги не только русской, но и болгарской церковной музыке. У болгар, вследствие чрезвычайно тяжелых вековых исторических обстоятельств, не сохранилось древних памятников церковных болгарских роспевов, в то время как в русских церковных Обиходах есть много песнопений, носящих название болгарского роспева. С. В. Смоленский побудил одного из своих талантливых учеников по Синодальному училищу — болгарина Анастаса Николова заняться собиранием и составлением сборника болгарских церковных песнопений, сохранившихся в русских нотных рукописях. При помощи С. В. Смоленского и благодаря его содействию, А. Николов, с благословения Болгарского Синода в 1905 г. издал сначала Литургию, а потом вечерню по нотным рукописям XVII–XVIII веков. Так, благодаря трудам С. В. Смоленского, были сохранены от забвения и возвращены Болгарии памятники ее национального певческого богатства Поддерживая и в дальнейшем труды А. Николова, С. В. Смоленский прочитал в Обществе любителей древней письменности реферат «О болгарском роспеве», а затем устроил концерт болгарских песнопений силами студентов-болгар, учащихся в русских учебных заведениях. Хором управлял А. Николов.
В 1907 г. С. В. Смоленский основал в Петербурге частное регентское училище и стал во главе его. Многое ожидалось от этого детища С. В. Смоленского, но надеждам не суждено было сбыться: 20 июля 1909 г. С. В. Смоленский скончался. Теперь, спустя 40 лет после смерти С. В. Смоленского, обозревая его жизнь, необходимо с большим уважением отнестись к его трудам на пользу Церкви и Отечеству.
С. В. Смоленский был всецело предан любимому делу русского церковного пения. Он занимался им не для личной славы и обогащения, а ради славы и чести Церкви и Родины.
Он не преклонялся пред музыкальными авторитетами Запада, но боролся всеми средствами против наносных и чуждых русскому церковному пению влияний, текущих с Запада и вносящих в русское церковное пение, по его выражению, «расслабленность и разнузданность».
Он не боялся вступить в борьбу с установившимися, застывшими лженаучными теориями прот. Д. В. Разумовского и Ю. Арнольда о полной зависимости русской церковной музыки от греческой теории музыки.
С. В. Смоленский доказал самостоятельное развитие русских церковнопевческих роспевов и рядом своих трудов обогатил историю национального русского музыкального искусства.
В своих композициях он дал вечно живые образцы переложений древнего знаменного роспева. Он указал верный путь для развития музыкального искусства в XX веке: не копирование Запада, но обращение к национальному творчеству русского народа — к церковному пению и народным песням.
Своими музыкальными произведениями С. В. Смоленский создал целую школу последователей. Многие талантливые композиторы и музыкальные деятели с гордостью называют себя учениками С. В. Смоленского.
Его научные труды: книги, статьи, рефераты, собранная им библиотека древних нотных рукописей еще ждут своих исследователей.
Несомненно, в трудах С. В. Смоленского композиторы найдут много новых интереснейших родных мелодий, музыканты-теоретики — ценные материалы для уяснения строения родных церковных напевов, археологи и историки — немало данных для характеристики высоты и самостоятельности церковнопевческого искусства в древней Руси.
Л. Парийский