(Окончание)
28. Еще рассказывали об авве Евфимии: был некий брат в лавре, родом римлянин, по имени Эмилиан. Однажды ночью, на рассвете воскресенья, пренебрегши хранением ума, дал он возобладать над собой бесовским видениям. И вот во время ночного псалмопения, когда святой Евфимий шел в церковь мимо кельи Эмилиана, он почувствовал как бы по запаху присутствие врага и, дунув, сказал: «упразднит тебя Бог, нечистый дух!» Тотчас брат Эмилиан рухнул на землю, как бесноватый. Святой Евфимий велел принести свет и сказал собравшимся отцам: «Вот, вы видите этого брата, который от юности и до ныне подвизался в добродетели, жил в целомудрии и чистоте, но едва на мгновение поддался он плотским помышлениям, как им овладел бес. Поэтому я всегда говорю вам: каждый со всяким бдением должен охранять ум свой, чтобы враг не подкрался в мечтах со своим обольщением и не завлек нас к пропасти. Если входит в ум нечистое помышление, и мы не спешим истребить его и вырвать с корнем, никогда не будем свободны от греха. Но хотя и не сделаем греха внешнего, будем осуждены, как блудодействующие помыслом».
30. К этому поучению прибавил авва Евфимий одну повесть, которую слышал в свое время от неких египетских старцев, посещавших его. «Был в городе человек, которого все считали святым по внешней жизни, но который тайным движением сердца часто гневал Бога чрез то, как я думаю, что поддавался прелестным помыслам. Рассказывают, что в этот город пришел некий прозорливец и нашел мнимого святого в тяжкой болезни, а все жители плакали и говорили: «Если скончается этот святой, то нам впредь нет надежды на спасение, потому что мы все спасаемся его молитвами». Услышав это, и пришелец пошел в надежде получить благословение от этого мнимого святого. Приблизившись, он увидел много приготовленных свеч, множество духовенства и мирян, во главе с самим епископом, которые все ожидали, чтобы предать праведника достойному погребению. Войдя к нему, прозорливый странник застал его еще дышащим и, взглянув умными очами, увидел, что кто-то как будто вонзил в его сердце огненный трезубец и с многими муками извлекает его душу, и услышал голос с неба: «Как не упокоила меня душа его ни один день, так и ты непрестанно мучь его, терзай и раздирай его душу».
31. «Я рассказал это для того, — сказал авва Евфимий, — чтобы вы неизменно внимали себе и были всегда готовы к смерти; чтобы, увлекаясь сластолюбием, в час исхода не были невыносимо терзаемы. Этому брату, как вы видите, Бог попустил, на вразумление вас и многих других, подпасть под власть демона. Но помолимся Богу, наказавшему, но не умертвившему, чтобы Он освободил свое создание от козней нечистого и сластолюбивого духа».
И по молитве богоносного аввы Евфимия с тех пор преподобный Эмилиан навсегда освободился от прелестных помыслов и сделался сосудом избрания.
32. Авва Иоанн, епископ и молчальник, и авва Фалалей рассказывали: «Когда мы раз были в пустыне, блаженный Савва, основатель Лавры его имени, беседуя с нами, говорил: когда я был еще в киновии, после кончины блаженного Феоктиста, я пришел с аввой Лонгином, нашим игуменом, в январе месяце к великому Евфимию для того, чтобы проводить его в великую пустыню. Видя мою готовность, он взял и меня с собой. И, проведя в Руве несколько дней в сопровождении Мартирия и Илии, причем тут с нами был и иже во святых Герасим, великий Евфимий, взяв меня и блаженного Дометиана, удалился во внутреннюю пустыню. Когда мы проходили ее, то пришли в совершенно сухие и безводные места, питаясь кореньями растения, называемого мелагр. Я, будучи еще неопытен в жизни пустынной, мучился сильной жаждой, так что ослабел в душе и самые ноги мои отказывались служить. Великий Евфимий, обернувшись. и увидев, что я изнемогаю, сжалился и, отступив от нас как бы на вержение камня, пал на землю и молился так: «Господи, Боже сил! даждь воду в земле жаждущей, чтобы утолить жажду брата». И после молитвы, взяв небольшую мотыгу, которой мы вырывали коренья мелагра, принялся немного копать. В ту же минуту показалась вода, он призывает меня, показывает воду и говорит, чтобы я пил. И я пил и, придя в себя, прославил Бога, так чудодействующего чрез святых Своих».
33. К другим дарам, которые приобрел великий авва Евфимий, ему даровано было и предведение дня своей кончины. В восьмой день святых Богоявлений, когда он — до самой Недели Ваий — по обыкновению уходил в великую пустыню, то собрались — одни, чтобы его проводить, другие же — ожидая уйти с ним, и в числе их были Мартирий и Илия. Видя же, что он ничем не распорядился и ничего не приготовил, — а это он делал обыкновенно, — они сказали ему: «разве ты завтра не уходишь, честный отче?» Святой Евфимий ответил, говоря: «Эту неделю я остаюсь, а в субботу ночью уйду», — предсказывая свою кончину.
34. На третий день по отдании праздника Богоявления он приказал, чтобы было всенощное бдение в память святого отца нашего Антония и в этом бдении, взяв пресвитеров и диаконов, сказал им: «отныне я с вами не совершу другого бдения в этой плоти, ибо призвал меня Бог. Посему выйдите и пришлите мне Дометиана, а утром соберите всех отцов». И когда наутро все собрались у него, авва Евфимий сказал: «Возлюбленные о Господе отцы, братья и дети! Я уже иду в последний путь отцов моих. Вы же, если любите меня, покажите любовь свою ко мне исполнением заповедей, из коих первая есть любовь, начало и конец всякого добродеяния, яже есть союз совершенства добродетелей (Кол. 3, 14). И как невозможно есть хлеб без соли, так невозможно управить добродетель без любви, ибо всякая добродетель зиждется на любви и смиренномудрии искушением, временем и благодатью; смиренномудрие возвышает, а любовь не допускает пасть с высоты, так как смиряяй себя вознесется (Мф. 23, 12), любы же николиже отпадает (1 Кор. 13, 8). Но любовь выше смиренномудрия, ибо ради любви к нам смирил себя Бог Слово, быв, как и мы. Посему мы должны непрестанно волей исповедываться ему и воссылать песни и благодарения, в особенности мы, отрешившиеся от житейских и разнообразных дел, не только ради данного ему обета, но и ради самой нашей неразвлекаемой жизни, так как мы таким образом освободились от всякого слияния с миром и одни, наедине стараемся только о себе самих. Посему принесем Ему чистоту души, целомудрие тела и чистую любовь.
Обыкновенные церковные славословия и устав, прежде нам данный, храните со всей точностью. О тех, которые изнемогают, старайтесь, сколько есть сил. Брата, сражающегося с помыслами, всегда оберегайте, непрестанно утешайте, учите и увещевайте, дабы он по незнанию не преткнулся и к порадова-нию диавола не пал жестоко».
35. И последний завет свой возвестил авва Евфимий братии, говоря: «Никогда не запирайте врат ни перед кем, они должны быть отверсты всякому прохожему, и вам Бог дарует благословение. Самое ваше жилище да будет общим для всех странников и пришельцев, и с неимущими разделяйте все, что имеете. Заповеди мои соблюдайте нерушимо, и если я обрету дерзновение у Бога, то прежде всего буду просить у Него, чтобы духом моим быть мне с вами до века».
36. О жизни, подобной равноангельному житию великого аввы Евфимия, так сказано у преподобного Исихия Пресвитера:
«Как для ангелов известно одно богатство — преуспевание в Боге, так и для этих известно одно вожделение и любовь — к Богу, стремление и восхождение к Божеству. Они, с ревностным и ненасытным желанием простираясь в восхождении от вкушения Божественной и восхитительной любви, не остановятся, доколе не достигнут серафимов и не почиют от трезвения ума и возвышения желаний, доколе не соделаются ангелами о Христе Иисусе Господе нашем».
37. Кирилл Скитопольский, составитель житий преподобных Евфимия Великого и Саввы Освященного, говорит: «По мысли и повелению божественного Иоанна, епископа и молчальника, я, выйдя из общежития, поселился в новой лавре, имея с собой начертанные хартии о Евфимии и Савве. Я прожил в безмолвии в новой лавре около двух лет, неотступно занимаясь изложенным в хартиях, но не знал, как начать сочинение, будучи непосвященным.
В один из дней, когда я сидел на обычном седалище и держал в руках хартии, около второго часа дня я был объят сном, и мне явились преподобные отцы Евфимии и Савва в своих обыкновенных святолепных одеждах. И я услышал, что иже во святых Савва говорит Великому Евфимию: «Вот, твой Кирилл держит в руках рукописи и выказывает теплейшее старание, но, сделав и потрудившись столько, не в силах положить начало сочинению». Великий Евфимии отвечал ему: «Как же он будет в силах начать сочинение о нас, если он еще не получал благодати изложения?» Святой Савва сказал: «Дай ему, отче, благодать!» И Великий Евфимии, согласившись, вынул из-за пазухи серебряный алавастр с кисточкой и, взяв ее из алавастра, трижды прикоснулся к устам моим. Я пробудился от этой неизреченной сладости и тотчас положил начало предисловию к настоящему писанию. И, по такой благодати, окончил повествование о Великом Евфимии, спеша и уповая на его благодать».
Так дошли до нас драгоценные крупицы из жития и поучений Великого аввы Евфимия, собранные и пересказанные блаженным иноком Кириллом.